ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Эмма — в каригину, в нубакама.
Птицелов — в мидзукоромо, хамбакама, с посохом.
Черти — в токин и хамбакама.

Эмма. Я властелин ада, князь Эмма, иду к перекрестку Шести Дорог. Эй, сородичи, где вы там?
Черти. Здесь мы, здесь мы.
Эмма. Если завидите грешника, хватайте его и тащите в ад!
Черти. Будет исполнено.
Птицелов. Грешнику, в грехах не повинному, неповинному, разве кто может путь в рай преградить! Я прославленный в этом суетном мире птицелов по имени Сэйрай. Разве известен нам срок нашей жизни? Вихрь превратной судьбы вдруг подхватил меня и в мир теней влечет. (Поет.)

С привычным миром суеты
Без. сожаления простясь,
Иду в последний путь,
На ноги положась.
Но вот достиг уж я
Шести Дорог тех перекрестка.

Вот я и пришел к перекрестку Шести Дорог. Отсюда выберу тот путь, который в рай ведет.
Черти. Ага, человеческим духом запахло! Так и есть, грешник идет. Немедленно доложим. Господин наш, здесь грешник появился.
Эмма. Скорей хватайте и тащите его!
Черти. Слушаемся, ваша милость. Эй, грешник, ад рядом, а до рая далеко. А ну, поторапливайся! Однако какой забавный вид у тебя! Не похож ты на других грешников. Как ты там у себя, на земле, прозывался?
Птицелов. Я прославленный в суетном мире птицелов по имени Сэйрай.
Черти. Ах, вот что! Ну, раз ты птицелов, значит, всю жизнь живую тварь губил и уж, конечно, погряз в грехе. Сейчас же в ад ступай!
Птицелов. Нет, не такой уж грешник я, пустите меня в рай.
Черти. Ишь, чего захотел! Надо прежде у властелина Эмма спросить. Господин наш, как быть?
Эмма. А что там?
Черти. Да вот что. Сей грешник был на земле прославленным птицеловом, значит, он губил живую тварь, а потому в грехах погряз. Но когда предложили мы ему в ад идти, он сказал, что большой вины на нем нет. Как прикажете быть?
Эмма. Ведите этого грешника ко мне.
Черти. Слушаемся. Эй, грешник, иди сюда, властелин Эмма тебя зовет.
Птицелов. Слушаюсь.
Черти. Грешник по вашему повелению прибыл.
Эмма. Слушай, грешник. На земле ты всю жизнь птиц убивал, значит, ты великий злодей, и потому будешь брошен в ад.
Птицелов. В ваших словах много правды. Пташек я, конечно, ловил, но не убивал, ими соколов кормили, значит, и вины на мне большой нет.
Эмма. Хм... А сокол, это тоже из птичьей породы что ли?
Птицелов. Совершенно верно, ваша милость.
Эмма. В таком случае, действительно, вина твоя не столь велика.
Птицелов. Правду вы говорите, вина на соколе, а не на мне. Вот я и прошу меня в рай отпустить.
Эмма. Тогда вот что я тебе скажу. Хоть я и властелин Эмма, но за всю жизнь ни разу не полакомился птицей и не знаю, какова она на вкус. А потому велю тебе: иди к горе Сидэ, что на пути в мир теней. Там птиц видимо-невидимо, налови этой дичи и угости меня. А тогда сделаю, как ты просишь.
Птицелов. Извольте, для меня это сущий пустяк. [К публике.] Наловлю дичи и угощу его. (Поет.) Иду, иду на ловлю птиц.

Хор. От южной долины, что у горы Сидэ, птиц прилетела целая стая, вмиг наловил он их немало.
Птицелов. А теперь приготовлю жаркое и угощу Эмма... Вот, кушайте!
Эмма. Так, так, попробуем, отведаем. (Громко чавкает.) Ну и вкусно, ах, как вкусно!
Птицелов. Ну, и вы, сородичи, сюда пожалуйте!
Черти. Идем, идем. (Тоже чавкают.) Ну и вкусно, ах, как вкусно!
Э м м а. И не думал, что такие вкусные вещи на свете бывают! В награду за угощение разрешаю тебе, грешник, вернуться в суетный мир и три года жить там и ловить дичь.
Птицелов. Спасибо вам за это!
Эмма (поет). Итак, я отпустил его.
Хор. И получил птицелов Сэйрай такой наказ: на землю обратно идти, три года ловить и присылать в ад гусей, журавлей, фазанов, уток и всякую мелкую пташку. И когда Сэйрай пошел, сам Эмма-властелин пожаловал ему шапку, украшенную драгоценными камнями. Тогда, благодарности полный, птицелов принял ее, принял ее и снова на землю вернулся.